Время для жизни [СИ] - taramans

«Чего же… туго-то так?! Она что… бляха-муха! Она что — еще… девочка, что ли? Тогда… ну его на хуй! Зажать свою красоту в мозолистую руку и бежать отсюда, впереди собственного визга!».

— Киса! А скажи мне, прелесть моя…, - сбивающимся голосом, стараясь не спугнуть ни ее, ни себя, спросил он, — ты что… еще девочка?

Она резко распахнула ранее крепко зажмуренные глаза:

— Ты чего, Иван, совсем дурак, что ли? Нет, конечно… И давно уже… довольно!

Потом расхохоталась:

— Ой, не могу! Испугался, да? Не бойся, я не девочка! Просто у кого-то… размеры… на пятерых хватит!

«Вот еще! Ни хрена подобного! Мне говорили… некоторые, что крупноват. Но — ничего особо выдающегося!».

— Знаешь, Ваня… Ты у меня… четвертый. Хотя, нет — пятый. Просто у тех… нормальные были, а не как у тебя!

«Э, нет! Это у меня — норма, а у тех… пичалька!».

«Но что-то же делать надо? А не так… поелозил и ушел!».

— Кисонька! А давай мы сделаем… следующее.

Косов аккуратно подошел к столу и медленно, даже нежно опустил такое хрупкое тело на свою куртку.

— Ты ложись вот так… да. А я вот так… на стул сяду. И ножки свои… такие красивые ножки… во-о-о-т… на плечи мне. Да, вот так… И глазки… закрой.

— А почему закрыть? Может я… смотреть хочу.

— А тебе так уже делали?

— Угу-м…

— И как было? Приятно?

— Да.

— Ну… смотри. Только сможешь ли?

Он постарался быть нежным. Хотя… стараться особо и не пришлось. Нежность сама перла из него потоком. Сам вид такого тела навевал какие-то дурацкие мысли. Что вот… такая невесомая воздушная фея. А что крылышек не видно — так они аккуратно сложены за спиной. На них она и лежит сейчас. А он… какой-то массивный и грубый орк. Ну… пропорции навевали. Она… и он. Слишком явно был виден контраст. Вот такая… фэнтэзятина получается…

«Хотя… если так, честно признаться… то это тело… на самом деле вовсе не хрупкое, а вполне себе… жилистое, мускулистое!».

Особенно ярко он это почувствовал, когда она… начала… заходится! На секунду он приостановился, не понимая, что делать, а потом — рывком сдернул с предплечья ножны и сунул ей поперек раскрытого рта.

«Вот так-то лучше!» — признал он, — «Нах нам сейчас не надо, чтобы сюда кто-то приперся! А ведь припрутся, если дать ей… поорать!».

А потом… продолжил свое дело. Правда пришлось нехило так упереться руками, чтобы она и ему шею не свернула… своими ножками… точеными. И сама… не свалилась… со стола!

«Вот… сейчас уже можно… попытаться… что-то сделать!» — отдуваясь, подумал Косов.

М-да… все его лицо было мокрым. Как мокрой была и шея, и верх груди. Даже рубашка… сверху… насквозь.

«Ну она и… кончает! Это что-то! И как мне сейчас… Ну, к Завадской сейчас идти… идея крайне плохая. Ее реакцию трудно представить. Может расхохотаться и подтрунивать над ним. А может… и обидеться. И тогда некоей маленькой Танюшке… придется солоно! Но ведь… и по городу-то… как идти? Обмыться бы надо… но где? Вот… «прелести» секса в неподготовленных местах!».

Девчонка вроде бы перестала всхлипывать, но еще чуть подрагивала всем телом. Косов попытался снять ее ножки со своих плеч, и встать. Не тут-то было! Две прелестные, ровненькие, как с картинки ножки, были стиснуты… как губки пассатижей!

А потом она… разрыдалась! Это было… неприятно! Косов испугался чуть не до мокрых штанов. Что случилось-то? Но потом с облегчением выдохнул — сквозь всхлипы и стоны можно было разобрать, что «почему… некоторым старухам… все! а другим — ничего! почему там несправедлива жизнь? почему… почему… почему…».

«Да хрен знает почему? Я что — товарищ Бог, чтобы отвечать на такие вселенские вопросы? Да и… неверно же это! Вот же — чем сейчас недовольна эта маленькая, но уже — женщина?».

Вторая его попытка подняться вновь не увенчалась успехом. Но причина была другая! Танюшка озаботилась, что вот она, дескать… чуть не умерла от блаженства! А он, бедненький, никак и ничего!

Косов был даже где-то согласен, но время-то убегало.

«Ладно, к Елене сегодня зайти уже не судьба… Но как-то нужно возвращаться домой. К Фатьме бы… в баньку! Но — опять же нет! Там тоже… могут не понять!».

— Вань! А давай ты меня снова так… на руках подержишь… мне так понравилось! А я снова попытаюсь вставить…

— Только вот беда… Он не выдержал пытки и умер! Пусть и не насовсем, временно, но сейчас он… не боеспособен.

— Ну давай я опять… нет-нет! Не ртом! Только языком и пальцами!

«А вот это предложение заслуживает внимания, да!».

И снова она у него на руках. Мордашка сосредоточенная, даже губка закушена! Так старается человек, так старается, что не оценить — невозможно по-свински! И таки — да! У нее получилось! Помаленьку, по чуть-чуть…

«Но какая же она… тугая! Даже… может наврала, насчет… что не девочка?».

Он не торопился. Легонько покачивался…

«Умение и труд — все перетрут!».

«Хотя… вот перетирать сейчас ничего не нужно! Да и сложно что-либо перетереть… в такой влажной среде!».

Она вцепилась в него клещом. А с определенного момента, казалось, даже дышать перестала!

— Ты как, маленькая? Живая?

Она закивала головой.

— Может… немного… вынуть?

— Нет-нет-нет… еще хочу! Только… помаленьку… нежнее…

«О-х-р-е-н-е-т-ь!»

Она все-таки заставила его… добилась своего! Опустилась на него полностью и так замерла надолго, прислушиваясь к себе, что-то оценивая и даже, как казалось, запоминала… в ощущениях.

А когда он, наконец-таки, дошел… до точки! Ух! Как же это было… небыстро в этот раз! Она вдруг сама подкинулась на нем, оттолкнулась и мягко опустилась перед ним на колени, и приоткрыв рот, приняла все… все.

Они курили… Она молчала, задумчиво глядя в стену. Он — подглядывал на нее.

«Нет, ребята-демократы… нах-нах-нах… такие приключения! Сколько бы раз они с Еленой… доставили друг другу удовольствия… за это время! А так… вымотался, как последний… президент на галерах! Нет, с этой минуты — только проверенные партнерши!».

— Ну и что… стоило оно того? — спросил он.

— Ты о чем? — встрепенулась она.

— Ну-у-у… в рот это… все.

Она засмеялась:

— Да! Стоило! И больше ничего не скажу, даже не спрашивай!

Уже спускаясь по лестнице, Таня попросила:

— Ты только Елене ничего не говори, хорошо? Мне и правда… немного не удобно перед ней.

Она собиралась проводить его до фойе. Но уже на самом выходе… они наткнулись на Завадскую.

— Ага…